Вся суть конфликта в тульском селе Плеханово и способ его разрешения (+18)
В 1992 году я работал мерчендайзером в ночном ларьке от модной линейки «Стамбул-Пекин-Варшава».Ранним утром, против моей амбразуры остановился чистый автомобиль марки «ваз-21-ноль-шерсть» и златозубый драйвер вступил со мной в негоциантские переговоры по поводу приобретения им пачки сигарет «Родопи», с длинным фильтром, разумеется. что бы было полезнее для здоровья. Это был речь минут на семь, во время которого я потерял фибра повествования и думал о своем:
— Пипец, в морге наверное единоборство будит между санитаров…Хотя нет, такую сберкассу передают по наследству, это же треть золотого запаса Российской Империи. А мы на белочехов грешили! Не, дома, наверное, плоскогубцами снимут…
Наконец, клиент выдохся, и я понял, чего он хочет. Он хотел приобрести пачку сигарет не мало дешевле той цены, что была указана на ценнике. Разницу, конечно, вычли бы из моей зарплаты при утренней сдаче товара и выручки, по-этому я был непреклонен. Тем более, я зарабатывал зa ночную смену денежный эквивалент 4-5 пачек «Родопи». С длинным фильтром. конечно и вообще, притязание беспокойного клиента было настолько несуразное, наглое, вызывающее и настолько безумное, что я, как Громыко, как только повторял на все лады вокабула «нет».
Минут чрез пять, бережливый автолюбитель понял, что меня не продавить и не согнуть. С каким-то инфернальным холодом он процедил, на восточный способ смягчая букву «Ж»:
— какой ты жжжадный! — и резво уехал сыскивать лохов. опосля этой истории я прожил долгую и насыщенную жизнь, Но марамойства такого уровня более нигде да и не встретил.
Зато, точный после месяц, цыганская общество свежеобразованной Российской Федерации преподала мне вопрос качественнейшего заколачивания понтов.
Ранним утром я возвращался из студенческого геологического лагеря. Автобусы опять не ходили, по-этому я занялся хичхайкерством. вторично «ваз двадцать 1 -ноль-шерсть», только синего цвета. вдвоем брата-акробата из древнего кочевого племени решили важничать накануне городским студентиком. Их даже не остановило мое полное безденежье, о чем я их вмиг предупредил.
По дороге до станции Саблино, мне живо и красочно описали, как «цыгане здесь всех на **** вертят», «кладут ******», «унижают».
В улика своих слов, водитель бес особой надобности грубо подрезал дряхлый милицейский «бобик», какой куда-то плелся ранним утром по своим неказистым ментовским делам. «Бобик» обиженно взревел мотором, засигналил хриплым гудком, Но мы уже «сделали его как стоячего» при этом цыгане высовывали головы в форточки, плевались, обидный хохотали и кричали, дословно: «всех мусоров перестреляем хрен! около нас двое автомата в багажнике!».
У станции Саблино я поблагодарил добрых ромал, которые лишь не впутали меня в непонятное, сделал сам-друг десятка шагов и внезапно услышал сзади скрежет железа, шум осыпающихся стекол и горестные крики на басурманском языке. Это «бобик», чисто из ответного хулиганства затормозился откровенный в «шаху».
Крышка багажника встала домиком и распахнулась. Я, предвкушая яростную перестрелку, едва отступил к углу станционного здания. Напрасно. Автоматов не было. И понты в миг исчезли и больше не портили ауру ясного летнего утра. Водитель, которого единым духом же, со звонким щелчком, перетянули резиновой дубинкой поперек лба, лежал около заднего колеса искалеченной машины, всхлипывал и повторял, как заведеный: «Нэ бэй! Нэ бэй!».
Его товарища, с поддержкой ободряющих ударов по тестикулам, обучали специальной стойке в полушпагате, с руками на капоте. Мент твердо собрался исполнять из него звезду художественной гимнастики, Но я не досмотрел предупреждение до конца — пришла электричка. Хотя, основная соль была понятна.
В этих двух коротких новеллах — вся эссенция конфликта в тульском селе Плеханово и ухватка его разрешения. снедать даже важный причина — козни на святое — на выше- газ.
Между тем, либероидная литература уже начала отрабатывать Плеханово, публикуя фоточки в духе «ичкерия-стайл». То есть, страшная как казнь златозубая кошелка в пуховом домотоканном сером платке на фоне зловещей стены омоновских щитов. «За нашу и вашу», «рашизм ни прайдет!».
Но, если в 1994 году такое прокатывало с чеченцами, и рождало нужные эмоции, то с цыганами обстановка сложная. Мы знаем про них абсолютно все уже годов да триста.
Добавить комментарий