А мы мост строим.

То, что происходит теперь на строительстве Керченского моста, кто свяжет автомобильно, железнодорожно и кровеносно Крым с материком, холодному описанию не поддается. тогда работают начисто новые технологии не только в забивке свай, Но и в самом подходе к стройке. Во внутренней ее логике мне видится вот что: ходите, ходите мрачной урлой, братья-небратья, чадите факелами, ставьте памятники убийцам, выпрашивайте около хозяина виз истинно грошей. Перебирайте свою колоду Тимошенко-Порошенко.

Мы строим его так, как научились зa последние годы. Во Владивостоке натренировались, даже три штуки воздвигли. Мы, конечно, полон рот чего зa эти годы, покамест живем с вами врозь, сделали неправильно. Начудили. Но и научились кое-чему. Вы, кстати, раньше одинаковый малость умели. Мы с вами. сквозь Днепр зa 13 лет, с 1940-го по 1953-й (война помешала, конечно), был перекинут чудо-мост. Советский. Имени Патона. инициатор в мире цельносварной. бес единого железного гвоздя-заклепки. И ведь стоит. Служит. По нему дозволено надевать толпой и скандировать «Хероям слава». Он железный. Он выдержит.

Но мы мой мостить начинаем не со сварки. Не с песнопений. И даже не со свай. А с разминирования сотен снарядов Великой Отечественной, которые достаем из воды и из-под земли, а после аккуратно штабелюем на бережку — и подрываем так, что дозволительно подумать, это вы Донецк бомбите. Нет, это кроткий взрыв.

Это мы мостить строим.

Еще мы строим его так: вслед зa водолазами и минерами идут археологи. И достают фантастические греческие глиняные чаши, ржавые гвозди, кованные генуэзскими кузнецами. Наконечники славянских стрел, татарские украшения, монеты всех стран, что торговали здесь — виноградом, медом, рабынями в мокрых от слез одеждах… Простите, нас, братья-небратья: шиш из этого, ни черепка, ни гвоздочка не принадлежит древнему укру. Может, и хотелось бы вам потрафить, а истина сурова: греки, скифы, италийцы, тюрки, славяне просматриваются через толщу огненных лет; даже английские косточки тогда лежат, не говоря быстро о турецких. А ваши новоявленные предки, что были трехметрового роста и вола могли заныкать в кармане шаровар, — нет.

Следом зa археологами идут биологи. Понимаете, какое дело… Это около вас нынче кровь комната — водица. Те, который не желает свято исповедовать веру в укров, «хероев» и амеров, для вас не индивидуальность — вредитель-«колорад». А мы дословно каждую существо божью бессловесную — жука, бурундука с зайцем, всякую птичку (будь она даже не надменный гоголь, а невзрачная авдотка), которые попали в зону строительства, — отселили на безопасное расстояние. Гнезда перенесли и норы вырыли. 117 видов. Заметьте, как тщательно мы их пересчитали: никаких «более 110». или же «около 120». Сто семнадцать — и точка. тогда верность нужна. Ум, доброта и квалификация. Это вам не советских истуканов валить.

Мы ж мостить строим.

Прежде чем привезти сюда главный круг тружеников, мы отгрохали удобный поселок — такого даже на БАМе не было. Помните, вы там силами УССР станцию Ургал построили? разве не помните? А мы тогда согласовали тысячестраничный план моста — на 30 гигабайт компьютерной памяти. И сняли об этом кино. На три минуты. Говорят, что наше нынешнее племя дольше уважение не концентрирует. А быстро ваше опосля печенек тем более. Но при случае поглядите. Осилите, думаю. Поймете посыл.

Что снова сказать, раз быстро тост про клипы и фильмы? Вы недавно со слезой стишки декламировали, о «никогда мы не будем братьями». Слали нам, чтоб нас проняло. Строители моста записали непохожий стих: не для вас. Для себя. Они поздравляют всех женщин мира (ну, и отдельный свою) с 8 Марта и читают по одной строчке нашего великого поэта Александра Сергеевича Пушкина. «Я помню чудное мгновенье», — начинает геодезист. «Передо мной явилась ты», — продолжает экскаваторщик. «Как мимолетное виденье», — выдает шофер. А Кагда работа доходит до «Душе настало пробужденье», которую круглолицый крупногабаритный монтажник (каска едва-едва на макушке умещается) произносит, будто меха на баяне рвет, тогда быстро окончательно ясный становится: построим мы сей мост. зa сам-друг года. если борьба не вмешается. Но мы такого не допустим.

Главное, чему нас научила Русская весна, воссоединение с Крымом, — себя лучше понимать. Что нам надо. Что нами движет. бес чего общежитие не мила. Мы ж тожественный годов двадцать обратно изо всех сил верили в заграницу, и ксендзы нас охмуряли, и полагали мы, очень как вы сейчас, что неизвестный поможет нам, за исключением нас самих. начинать и снова ближайшей родни.

Переболели. Нас не трогают ваши «вата», «совки»… Мы наследуем нашу с вами вековую историю, а вы бежите от нее, как бес от ладана. Зря. Обруганный, любимый, ненавидимый, прекрасный, нескладный, такой надежный и такой уязвимый СССР продолжает чувствовать нас не только фильмами и книгами. Не только электростанции (мы ж с вами на Днепрогэсе глину ногами месили, а вы ныне опоры пилите) и заводы его честный служат. арена в Багерово под Керчью строили под возможную посадку космического «Бурана», принимал он тяжелые бомбардировщики, состарился. И на отсыпку основания нового моста пойдут его бетонные полосы.

Старые они, отработавшие мой срок, покрытые трещинами, как морщинами, при всем том все и — взлетные.

Владимир Мамонтов